Истории великих открытий и путешествий зачастую заканчиваются достаточно печально: достаточно вспомнить гибель экспедиции Роберта Скотта на обратном пути от Южного полюса, Руаля Амундсена при поиске экспедиции Умберто Нобиле, историю с пропавшей экспедицией Франклина.
Были и некрасивые истории — такие, как покорение северного полюса не то Пири, не то Куком.
Но были и потрясающие победы — та же экспедиция Руаля Амундсена к Южному полюсу, пересечение Туром Хейердалом Тихого океана, пересечение на лыжах Гренландии Фритьофом Нансеном.
А я сегодня хочу рассказать историю, которая в детстве потрясла меня. Это история об экспедиции, которая только чудом окончилась хоть и без ожидавшегося результата, но практически без человеческих жертв. И рассказать о ней меня натолкнула статья, на которую я недавно случайно наткнулся. Здесь я приведу ее краткое изложение, ну а со всеми деталями, и более чем 50 фотографиями можно ознакомиться здесь. Итак, Имперская трансантарктическая экспедиция сэра Эрнеста Шеклтона.
В 1914 году Эрнест Шеклтон разместил во всех лондонских газетах объявление следующего содержания:
«Требуются люди для участия в рискованном путешествии. Маленькое жалованье, пронизывающий холод, долгие месяцы полной темноты, постоянная опасность, благополучное возвращение сомнительно. В случае успеха — честь и признание. Сэр Эрнест Шеклтон»
Южный полюс был достигнут за несколько лет до этого Роальдом Амундсеном, поэтому Шеклтон поставил перед собой более амбициозную цель: высадка на Антарктиде и пересечение всего Антарктического материка — 1800 миль по всему континенту через Южный полюс.
Экспедиция включала два отряда на кораблях «Эндьюранс» и «Аврора». Группа Шеклтона на «Эндьюранс» должна была подойти к побережью моря Уэдделла, перезимовать в заливе Фазеля и следующим антарктическим летом выступить к Южному полюсу. Второй отряд, базируясь на о. Росса в проливе Мак-Мёрдо, должен был заложить склады для успешного возвращения отряда Шеклтона.
Общее число заявок на участие в экспедиции превысило 5000, в том числе и от женщин. В конечном итоге в команде было 56 человек, по 28 на каждый отряд, причём некоторые вошли в состав экспедиции в последний момент — в Буэнос-Айресе и Сиднее.
21 февраля 1915 года «Эндьюранс» оказался в самой южной точке своего пути — 76° 58′ ю. ш. Судно Шеколтона столкнулось с неожиданно высокой плотностью льдин. После более чем двух месяцев борьбы «Эндьюранс» был безнадежно скован льдами, затем начал дрейфовать на север.
27 октября 1915 года судно был сжато до предела и Шеклтон дал приказ покинуть «Эндьюранс». На лёд были выгружены припасы и три шлюпки. Трое суток команда боролась за жизнь корабля, откачивая из трюмов воду при −27 °C. Фотографу Херли удалось спасти с корабля свои фотопластины, однако ему пришлось оставить только 120 лучших из них.
После непродолжительной попытки похода, экипаж построил лагерь на льду, продолжая извлекать запасы и спасательные шлюпки из «Эндьюранса», пока, наконец, 21 ноября корабль полностью не затонул.
После неудавшегося второго похода был основан «Лагерь Терпения», в котором команда прожила более 3 месяцев. Вскоре начала ощущаться нехватка продовольствия: всё, без чего можно было обойтись, было оставлено в Океанском лагере. Харли и Маклин были отправлены за продовольствием. 2 февраля 1916 года Шеклтон направил большой отряд, чтобы забрать побольше запасов и третью шлюпку, которую было бросили. Основой рациона стала тюленина и пингвинятина.
Но из-за наличия множества собак мяса отчаянно не хватало. Поэтому 2 апреля начальник распорядился пристрелить всех оставшихся ездовых животных.
8 апреля 1916 года льдина, на которой расположился лагерь, раскололась надвое, и Шеклтон приказал садиться в спасательные шлюпки.
Пятидневный морской переход по забитым льдами водам привёл команду к о. Элефант, населенного только пингвинами и тюленями, от места крушения «Эндьюранса» команду отделяли 346 миль. Дрейф и переход по льдам длились 497 дней. 14 апреля они достигли юго-восточного побережья острова, но не смогли высадиться из-за крутых скал и обрывистых ледников. 15 апреля Шеклтон добрался до северного побережья и обнаружил узкий галечный пляж, на который смогли высадиться люди со всех шлюпок. Вскоре выяснилось, что в этих местах очень высокие приливы и гавань не гарантирует безопасности. 16 апреля Уайлд с командой «Стэнкомба Уиллса» исследовал побережье в поисках подходящей гавани, которая и была обнаружена всего в 7 милях (11 км). Новый лагерь получил название Point Wild («Мыс Дикий» и одновременно «Мыс Уайлда»).
Остров Элефант был бесплодным и необитаемым местом, расположенным вдалеке от судоходных трасс. Даже если британское правительство – а в военное время у него забот по горло – пошлет спасательную экспедицию, вряд ли кто-нибудь будет искать потерпевших кораблекрушение на затерянной среди льдов скале необитаемого острова. Поиски вначале начнутся в бухтах моря Уэдделла, а тем временем… Шеклтон не сомневался, что поисковым отрядам даже не придёт в голову туда заглянуть; это означало, что дело спасения с этого момента становится задачей самой команды. Перезимовать же на острове было можно: хотя и лишённый растительности, он имел вдоволь пресной воды, а также тюленей и пингвинов как главного источника пищи и топлива.
– Оставаться здесь нельзя, – сказал Шеклтон. – Ближайшая обитаемая земля лежит в восьмистах милях к северо-западу, то есть полторы тысячи километров. Это Южная Георгия. Там почти всегда зимуют китобои. Но всем вместе нам не уйти: слишком малы шлюпки. Несколько человек отправятся вместе со мной на вельботе, а за остальными мы вернемся на китобойце.
Это расстояние предстояло достичь на одиночной шлюпке в условиях приближающейся полярной зимы. В случае везения, если море будет свободным ото льда и выживет шлюпочная команда, Шеклтон рассчитывал добраться до помощи примерно за месяц.
Если быть точным, то еще более близким обитаемым местом был Порт-Стэнли, до которого было 540 морских миль (1000 км), но преобладающие западные ветра делали его фактически недостижимым.
Из четырех шлюпок „Эндьюренса“ три слишком малы для столь долгого плавания. В единственную более-менее подходящую шлюпку загрузили припасы, предназначенные для трансантарктического похода: галеты, пищевые концентраты, сухое молоко и сахар. Пресную воду залили в две 18-галлонные бочки (одна из которых была повреждена во время погрузки). Пищу готовили на двух примусах. Шлюпка «Джеймс Кэйрд» представляла из себя китобойный вельбот, лишенный палубы. Длина его достигала 6,9 м. Плотник Макнишу сделал шлюпку более мореходной, располагая только тем имуществом, которое было у экспедиционеров. Он надстроил борта и сделал из парусины чехол, заменивший палубу.
Для достижения водонепроницаемости швы были обработаны тюленьей кровью в смеси с масляной краской. С «Дадли Докера» (еще одной шлюпки) сняли мачту и сделали из неё фальшкиль, как для увеличения остойчивости, так и чтобы сделать корпус более крепким. Для улучшения остойчивости в шлюпку положили «длинную тонну» (1016 кг) балласта.
С собой Шеклтон брал пятерых человек — Уорсли (капитана Эндьюранс), Крина (ветерана Антарктики, проверенного в экспедициях Скотта), Генри (Чиппи) Макниша, Тима Маккарти и Джона Винсента. Начальником отряда на о. Элефант остался Ф. Уайлд:
которому Шеклтон дал детальные инструкции. В случае, если Шеклтон не вернётся до весны, команде предстояло попытаться добраться до о. Десепшен, также необитаемого, но находящегося ближе к мореходным путям и ждать помощи там.
– По местам! До скорого. Команда отплыла 24 апреля 1916 года при благоприятном юго-западном ветре.
Вельбот на веслах огибает мыс, затем на мачтах поднимаются паруса. Оставшиеся на берегу машут вслед уходящему суденышку.
Выйдя в море, судну пришлось уклониться от прямого курса, в связи с наличием ледяных полей. За первые сутки при 9-балльном шторме удалось пройти 45 морских миль (83 км). Из-за шторма команде приходилось бодрствовать, были трудности со сменой вахт, а полярная одежда не была приспособлена для морского плавания и её невозможно было высушить. 29 апреля погода резко ухудшилась, упала температура, а волны грозили опрокинуть шлюпку. На 48 часов пришлось лечь в дрейф, при этом снасти и «палубу» пришлось непрерывно очищать ото льда. К 4 мая они были уже в 250 морских милях от Южной Георгии.
Вельбот – устойчивое морское судно с превосходными мореходными качествами. Двухпарусное суденышко Шеклтона взбирается по откосам водных громадин, от вида которых человека, далекого от моря, берет жуть; когда оно оказывается на гребне волны, его днище наполовину обнажается, и кажется, что вельбот вот-вот опрокинется. Но нет, корма оседает, вельбот садится на волну и скользит вниз, словно по ледяной горке. И вновь взбирается вверх. Вельбот с легкостью минует рифы – либо увлекаемый водоворотами, либо проходя над ними на гребне волны. Через некоторое время люди, сидящие в вельботе, не то чтобы успокаиваются, а просто начинают понимать, что у них есть возможность выдержать любые невзгоды.
Но на вельботе нет палубы. Водяные брызги – а то и весь гребень волны – обрушиваются внутрь, и через час все промокают насквозь. Кроме того, в течение всего путешествия, и днем и ночью, надо вычерпывать воду. Провизия подмокла – вымокшие люди едят пропитанную водой пищу. Есть и пить на этих качелях не так уж приятно, а отправление естественных нужд ставит моряков просто в опасное положение – друзьям приходится держать вас крепче крепкого, чтобы вы не выпали за борт. На звания никто внимания не обращает. „Давайте, капитан. Я держу вас“. Тогда авторитеты и уважение не страдали во время путешествий.
День сменяется ночью, которая больше похожа на ревущий черный хаос. Люди по очереди вычерпывают воду и спят. Человек обладает удивительной приспособляемостью. После трех-четырех бессонных ночей, проведенных в тревоге, разбитые от усталости люди иногда бросают вычерпывать воду, ложатся на дно и в насквозь мокрых одеждах, прижимаясь друг к другу, чтобы сохранить малейшую частицу тепла, забываются в крепчайшем сне. От ярости стихий они словно тупеют – мысль становится тяжелой и неповоротливой; лишь брезжит сознание, что ты еще жив, а шлюпка идет в нужном направлении. Думаю, что каждый моряк возносит тайные молитвы, которые уносит яростный ветер.
Шеклтон спит меньше других, вернее, почти совсем не спит. В его повествовании об этом плавании („Юг, история последней экспедиции Шеклтона“) мало подробностей о том, как ему удалось сохранить правильное направление. В редкие минуты просветления он сумел провести астрономические наблюдения и рассчитать свое местонахождение. Вельбот прошел по прямой от острова Мордвинова (остров Элефант) до западной оконечности Южной Георгии. И наконец продрогшие моряки увидели на горизонте заснеженную вершину.
Команда находилась в 280 км от китобойной базы (если плыть вдоль побережья), однако, судя по состоянию шлюпки, преодолеть это расстояние было невозможно. Винсент и Макниш были на грани жизни и смерти, поэтому Шеклтон, Уорсли и Крин решили идти за спасением через горы — к китобойной базе Стромнесс.
18 мая три человека двинулись в горы — это было первое в истории пересечение внутренних районов Южной Георгии. Поход был очень тяжёлым ещё и потому, что у путешественников не было карт, и постоянно приходилось обходить ледники и горные обрывы. Без всякого снаряжения, без сна они за 36 часов достигли Стромнесса, причём выглядели, по словам Уорсли, «как трио страшных чучел». Когда они увидели Грютвикен с его темными хижинами, дымами, грубоватыми парусниками на серой воде, им показалось, что они попали в рай. Норвежцы встретили их радостно, и в честь удачного завершения похода было выпито немало водки. В тот же день, 19 мая, норвежцы отправили моторный катер, чтобы эвакуировать Маккарти, Макниша и Винсента и забрать «Джеймса Кэйрда».
Но на острове Мордвинова ждали двадцать два человека с запасом провизии всего на несколько недель.
Любой капитан был готов отправиться на выручку. Уже через три дня после прибытия в Стромнесс Шеклтон на борту китобойца The Southern Sky предпринял попытку выручить оставшуюся на о. Элефант команду. В мае поле паковых льдов не позволило приблизиться к острову ближе чем на 110 км, а китобоец не был приспособлен для плавания во льдах. Шеклтон отступил и отбыл в Порт-Стэнли.
Шеклтону удалось заручиться поддержкой английского посла в Уругвае, и получить от правительства страны траулер, на котором 10 июня предпринял вторую попытку пробиться к о. Элефант, вновь безуспешную. Тогда Шеклтон, Крин и Уорсли отплыли в Пунта-Аренас, в Чили, где встретились с британским судовладельцем Макдональдом. 12 июля на шхуне Макдональда «Эмма» была предпринята третья попытка спасти команду: паковые льды и на сей раз не пустили судно к побережью.
К тому времени — середине августа — Шеклтон уже более трёх месяцев не имел сведений о своей команде. Правительство Чили предоставило в распоряжение полярника паровой буксир Yelcho, уже участвовавший в третьей попытке спасательной операции в качестве вспомогательного судна.
Потерпевшие кораблекрушение, намерзшиеся и наголодавшиеся на острове Мордвинова надежды не потеряли. Они знали: капитан не бросил их на произвол судьбы. И были уверены, что он не погиб: его знания, энергия, силы говорили за него. Он всегда знал, что делал, и уже не раз избавил их от смерти в этой экспедиции; для них он был сверхчеловеком. Шеклтон должен прийти за ними даже во тьме антарктической ночи – они верили в него, как в Бога. 25 августа началась четвёртая попытка. И когда на горизонте над серым, усеянным айсбергами морем (это было 30 августа 1916 года) показался дым, они поняли, что не обманулись в своих ожиданиях: все участники зимовки на о. Элефант перешли на борт Yelcho. Вся команда прибыла в Пунта-Аренас 3 сентября 1916 года.
Намного сложнее оказалось положение людей команды моря Росса.
Зимние штормы унесли шхуну «Аврора», которая 312 дней дрейфовала во льдах и с большим трудом вернулась в Новую Зеландию (разошлись швы обшивки, был сломан руль). Оставшиеся на острове Росса люди чуть было не повторили судьбу Скотта — заложив склады до Горы Надежды, на обратном пути они были остановлены снежной бурей на небольшом удалении от склада припасов. Тем не менее, участникам партии хватило мужества добраться до него и спастись, проведя в поле 198 дней (команда Скотта в 1912 году погибла на 144-й день в полном составе). Эта операция стоила жизни одному участнику команды — Э. Спенсеру-Смиту, который умер в пути от цинги и истощения. Начальник партии Э. Макинтош и её участник Виктор Хейворд, предположительно, провалились под лёд в мае 1916 года, уже на зимовочной базе. Подробнее же о тяжелых испытаниях, выпавших на их долю, и оказавшимися еще более трагичными, чем у первой команды — можно прочитать в Вики.
Командиром спасателей назначили Джона Кинга Дэвиса, служившего в экспедиции Моусона и отказавшегося от предложений Шеклтона участвовать в Имперской экспедиции. Дэвис, тем не менее, взял Шеклтона сверхштатным офицером и вышел в море 20 декабря 1916 года, достигнув острова Росса 10 января 1917 года.
Команда на мысе Эванса ожидала увидеть Шеклтона с другой стороны света, люди были разочарованы тщетностью усилий и смертей. 20 января «Аврора» ушла в Новую Зеландию, увозя на борту семерых выживших. 9 февраля все вернулись в Веллингтон.
К сожалению, в отличие от Фритьофа Нансена, тоже великого путешественника и исследователя, посвятившего себя служению миру и справедливости, ничем особым в дальнейшем Шеклтон не отличился, скорее наоборот. Впоследствии, ему дали временный чин майора и отправили — сначала на Шпицберген для исследования возможности британской аннексии архипелага: миссия проводилась под видом геологической экспедиции; а затем — в составе военной миссии в Мурманск. Служба на вторых ролях не удовлетворяла его, в одном из писем он жаловался, что «не может найти себя, если не находится среди бурь в диких землях». В феврале 1919 года Шеклтон вернулся в Лондон с проектом освоения природных ресурсов Северной России в кооперации с местным белым правительством. Провал иностранной интервенции привёл к крушению и этих планов. Однако за участие в интервенции он был возведён в достоинство офицера Ордена Британской империи.
И тем не менее, ещё в 1921 году Эпсли Черри-Гаррард, сопровождавший Роберта Скотта, в предисловии к своим мемуарам «Самое ужасное путешествие» написал об организации идеальной антарктической экспедиции:
В области науки и географических исследований мне нужен Скотт, для путешествия полярной зимой — Уилсон, для молниеносного рывка к Полюсу — Амундсен; но если я окажусь в пасти у дьявола и захочу из неё выбраться, я без колебаний призову Шеклтона.
Люди, способные на такие свершения — всегда не от мира сего. Не всем быть Нансенами и Хейердалами, да и у них — своих тараканов хватало, если уж разобраться. Но уважения и вечной людской памяти за свои свершения — они заслуживают навсегда.